АРХИВ

Меч души.

Критикуйте! Не обижен. Здравым мыслям сердце радо.
Но… чтоб критик был не ниже, чем двадцатого разряда.

Как я успел сделать за ночь такой реферат. Или это доклад? Скорей реферат. Ну да бог с ним. Быстро его в папку и на учебу. Хотел в пути подумать, о том, что уже давно учусь на износ и надо бы отправить письмо в соответсвующие инстанции с просьбой о моем прижизненном памятнике, как кондуктор в переполненном автобусе принялся орать, что в середине свободно. А в середине народу, как у нас на вечеринке спящих в одной комнате. Дышать трудно. Но люди ему поверили и смяли меня и мою папку. Реферат тоже. Или доклад? А при выходе внимательно изучал мой неудачный фотоальбом под названием «студентческий».
К середине дня слышу такой разговор на факультете.
- Да! Посмотри, здесь тоже неправильно буква поставлена.
- Точно! А здесь запятая неправильно.
- У тебя же по современному двойка, как ты определил, что запятая не так стоит.
- Если честно я и читать не умею, все спать хочу. Просто обидно, что они смогли, а я весь такой пожизненый педальный. Хоть к чему-то надо докопаться.
В голове сформировался риторический вопрос: сколькими еще контрольными учителя собираются нас донасиловать? На то он и риторический, вопрос то. Тут в кабинет солидной походкой вошел менее солидный человек – Шафозил.
- Сколько раз вам говорить, чтобы вы поднимали за собой стулья? А то уборщице ведь трудно.
- Шафозил Петрович, - раскрыл его я, - а кто нам сломал стекло, разрисовал стену, марает нам фотографии, и вообще кто он?
- А это сынишка уборщицы. Я ему скажу, он больше делать не будет. Но стулья поднимете. Это с вашей стороны очень некультурно – оставлять после себя грязные полы, и разрисованные стены. – Потом он многозначительно посмотрел на культурно разбитое стекло и вышел.
Я практически поверил ему, что он вставит нам окно. Но прежде нам вставила логика такой, какой мне еще никто не вставлял. Усталый и разбитый пришел домой. Штурмом взял кровать и практически уснул, как услышал мамин голос:
- Пришел, даже не спросит как у меня дела. Что за безкультурие!
Это слово меня преследовало. Решил позвонить своему старому культурному другу – господину Квентину Тарантино. Условились на утро.
На утро, при выходе из подъезда вижу десятидверный лимузин в моем маленьком дворе. Стекло медленно опустилось и я увидел лицо моего старого друга.
- Кого на сей раз цепляем? – спросил меня с надеждой Квени.
- Сегодня мне нужно твое другое оружие. И еще мы едем на общественно транспорте.
Я делился с Квентином идеей целого парка моих памятников, как горластый кондуктор огласил свой приговор. Когда мы окончательно сжались, я открылся своему культурному другу.
- Вот для этого я тебя и вызвал.
Он сразу смекнул в чем дело. Не медля достал свой меч и через пару секунд автобус был наполовину пуст, но отчего-то красный изнутри. Кондуктор хотел, было взять мой студентческий, но уже было нечем. У Тарантино начинали шалить ручки. Говорят он снял фильм про больную бабу в желтом комбинезоне.
Когда очередной разговор двух культурных людей о правописании в русском языке катился к середине, мой враг Билла, разрезал их на куски с бешенным криком. Потом стало очень тихо. Даже как-то неудобно. На контрольных теперь все только и делают, что пишут контрольную. Потом зашел Шафозил со своей пламенной речью «о вреде неподнятых стульев синому мозгу», как мой разшалившийся друг со знакомым криком бросился на этого менее солидного мужчину.
Квентин оттужинал у нас. Ему понравилось. А я был опять очень уставший. И опять слышал мамин голос.
- Столько готовила, а ты даже ничего не скажешь. Что за безкультурие!
В руках у Тарантино что-то блеснуло, но я знаком остановил его.

Саидфархад Насимов